В зале тихо. Если бы не доносящиеся голоса из соседних кабинетов, можно подумать, что здесь и вовсе никого нет. Но это обманчивое впечатление.
На прием, который длится в центре социального обслуживания населения Орджоникидзевского района Екатеринбурга с 14.00 до 17.00, приходит от 10 до 30 посетителей. Кому-то требуется помощь для записи на встречу с юристом, к врачу, кому-то — позвонить по поводу устройства на работу или объяснить, что делать в случае затопления квартиры. Казалось бы, что за пустяки? Но для человека, у которого практически нет слуха, даже такие «пустяки» становятся огромной проблемой.
Чтобы поняли
— Рая, да что ты так переживаешь, это просто сыпь, тебе нужно обратиться к дерматологу, — сурдопереводчик с 20-летним стажем Галина Исааковна Жмура жестовый язык дублирует словами, чтобы человек мог ее понять еще и с помощью чтения по губам. — Я пойти с тобой сейчас не смогу, поэтому напишу записку в регистратуру для получения талона, и потом мы вместе отправимся к врачу.
Раю, как и большинство посетителей, Галина Исааковна знает давно, поэтому обращается к ним на ты, разговаривает доверительно и по-дружески. Они отвечают ей тем же.
— Я хочу играть в шашки, а с меня требуют справку о здоровье, — переводит мне Галина Исааковна слова Лени. Леня — пенсионер, почти ничего не слышит, говорит плохо — его имя, которое он мне пытался сказать, я с трудом, но все же поняла.
— Да ну, в центре требуют справку? — недоумевает Галина Исааковна. — Не может быть, сейчас все уточню.
Сурдопереводчик ненадолго уходит, чтобы все выяснить и объяснить Леониду, что ему нужно сделать.
— Конечно, чтобы врач или юрист слабослышащего поняли, его нужно сопровождать, — рассказывает между приемами Галина Исааковна. — Но сурдопереводчиков в городе мало, со всеми посетителями мы не успеваем ходить, поэтому приходится либо разговаривать по телефону, либо писать записки. Например, в центре я работаю одна, в других районах тоже один-два специалиста. А в СССР сурдопереводчики были на каждом предприятии. Только на Уралмашзаводе их было 10, где в то время работало около 600 глухих. На заводы в советское время слабослышащих вообще охотно брали, а сейчас таких работников сокращают, а вместе с ними и сурдопереводчиков. Честно признаться, мне сейчас даже сложно представить, где работают глухие. Большинству работодателей трудно общаться с инвалидами, да и тратить на это время мало кто хочет, поэтому уровень безработицы среди слабослышащих высокий, — сетует Галина Жмура.
По словам сурдопереводчика, проблема безработицы остро стоит не только среди тех, кто в возрасте, но и среди молодежи.
— В основном за помощью обращаются пенсионеры, молодые люди приходят редко и, как правило, с просьбой позвонить по объявлению об устройстве на работу. Я звоню, спрашиваю, рассказываю о соискателе. Но как только говорю, что он глухой, сразу отказывают. Слабослышащих боятся брать. Пугает само общение с ними. Ведь им нужно объяснить, показать, как работать. А это сложно, поскольку жестовый язык, кроме глухих, почти никто не знает. Да и сами глухие ему обучаются самостоятельно.
Пусть говорит!
На сегодняшний день система образования для слабослышащих детей так же, как и в Советском Союзе, исключает использование жестов. Считается, что для более успешной социализации ребенок должен уметь говорить. В СССР, например, на уроках школьники надевали наушники, и преподаватель с помощью микрофона вел урок. Сегодня громоздкое оборудование заменили слуховые аппараты, но не все дети готовы носить их постоянно. К тому же есть глухота, при которой ношение аппарата лишь в очень малой степени позволяет услышать звуки окружающего мира.
— Тем не менее преподавание с помощью жестового языка почему-то не вводят, — говорит Галина Исааковна. — А для нормальной социализации жестовый язык необходим. Даже в школах, несмотря на то что уроки ведутся без использования жестового языка, на переменах между собой ребята все равно общаются жестами.
— А инклюзивное образование, о котором сегодня так много говорят, на ваш взгляд, помогает социализации глухих детей?
— Оно меньше всего подходит слабослышащим. Слишком уж разные подходы к образованию здоровых школьников и инвалидов. Во-первых, педагог школы глухих всегда должен стоять лицом к детям. Ведь обычный ребенок слышит учителя, а глухой может только читать по губам. Слышащий воспринимает информацию с рождения, глухой — нет. Если до трех лет малыш не получил основную информацию о мире, дальше ему будет тяжело обучаться. А так часто происходит, поскольку родители, не желая осознавать, что их ребенок глухой, теряют золотое время, которое невероятно тяжело наверстывать. Поэтому, как правило, слабослышащие дети отстают в развитии. Следовательно, если такого ребенка отправить в обычную школу, у него будет колоссальный стресс. И из-за того, что он не такой, как все, и от понимания того, что он медленнее усваивает программу, нежели другие одноклассники. У нас были случаи, когда родители отдавали детей в обычные школы. Но из-за сильной психологической нагрузки ребята сами отказывались учиться и просили перевести их обратно в специализированную школу. Имеются единичные случаи героической самоотдачи родителей. Например, у меня есть знакомая, которая уволилась с работы и полностью занялась образованием дочки. У девочки сохранился мизерный процент слуха, и мама ей на ушко все рассказывала, и девочка смогла учиться на равных с обычными детьми. Существует еще система, разработанная Эмилией Леонгард, по реабилитации глухих и слабослышащих детей. Если по ней заниматься, то ребенок также сможет достичь хороших результатов — поступить в вуз и максимально реализовать себя. Но это все единичные случаи.
— То есть в основном дорога в вузы для слабослышащих закрыта?
— Если ребенок способный, у него сохранился определенный процент слуха и с ним занимаются родители, он может поступить в университет, но таких немного. В основном ребята поступают в ПТУ, чтобы получить рабочую специальность. У нас есть техникумы, например, машиностроительный колледж, где существуют специальные группы с сурдопереводчиком, который помогает ребятам на протяжении всей учебы. Если слабослышащие решают получать высшее образование, то в вузы они поступают на общих основаниях и учатся самостоятельно. Сурдопереводчиков в университетах нет. У нас в середине 1990-х был эксперимент в Педагогическом университете — Тамара Ивановна Кузнецова, в то время председатель Свердловского областного правления Всероссийского общества глухих, сумела открыть в вузе группу для слабослышащих, которую на протяжении всех пяти лет обучения сопровождал сурдопереводчик. Но на этом все и закончилось. После полноценную группу учащихся набрать не смогли — желающих не было.
«Позаботились»
На сегодняшний день в России насчитывается более 13 миллионов человек, имеющих различные дефекты слуха, и порядка 300 тысяч считаются инвалидами. При этом стоит отметить, что данная цифра не точная, поскольку последняя перепись глухих, по словам президента Всероссийского общества глухих (ВОГ) Валерия Рухледева, проводилась в России более 100 лет назад. Количество слабослышащих людей в нашей стране до 2014 года определялось приблизительно, исходя из данных Всемирной организации здравоохранения.
С просьбой провести перепись глухих из ВОГ в Росстат обращались еще в 2010 году. В ведомстве инициативу одобрили, только вот реальных шагов не было сделано. Но достижением можно назвать и то, что в октябре этого года по распоряжению Президента РФ впервые стартовала перепись слепоглухих людей. Учитывая тот факт, что проблемам инвалидов в последнее время в России уделяется повышенное внимание, можно надеяться, что отдельная перепись глухих и слабослышащих все же будет проведена.
Пока же действие государственной программы «Доступная среда» имеет относительный успех. Да, во многих учреждениях появляются электронные очереди, световые табло, звуковые объявления, пандусы и другие необходимые базовые вещи для инвалидов. Но это в общем, а если смотреть в частности, например, на проблемы глухих, то ситуация почему-то меняется в обратном направлении. Так, на промышленных предприятиях в последнее время стали появляться ограничения для глухих и слабослышащих для работы на станках. Если в СССР считалось, что это наиболее подходящая сфера занятости для инвалидов по слуху, то теперь ее считают крайне опасной работой. Мол, человек ведь ничего слышит и может травмироваться.
— А это маловероятно, — говорит Галина Исааковна. — Те, кто не имеет слуха, гораздо внимательнее относятся к себе, и уровень травматизма у них очень низкий. Подобная «забота» — очень сильный удар для слабослышащих и глухих, ведь работать попросту становится негде, а жить на одну пенсию по инвалидности, сами понимаете, невозможно.
КСТАТИ
Сегодня получить диплом сурдопереводчика можно только в трех вузах страны — Московском педагогическом государственном университете, Московском лингвистическом университете и Санкт-Петербургском университете имени А. И. Герцена. В регионах жестовому языку обучают на спецкурсах, по окончании которых выдается удостоверение.
Ольга Плехова
|